Малыш 21 века - Илья Либман

На кухне 3 человека переминались с ноги на ногу в ожидании приема их работы. Малыш помнил эту кухню с самого первого вечера прилета в штаты. Именно за этим столом он ел свои первые рыбные бутерброды и плевался от напитка, приняв его по названию за пиво.

Щеки особенно раздувать было нечего: новая кухня была полностью смонтирована, газ горел, вода бежала. Дверцы и ящики закрывались сами при помощи негативного давления воздуха внутри.

Райка особо не восхищалась. Позже Малыш узнал – почему. Как она пояснила ему позже – за такие деньги у каждой дверцы и ящика должен быть свой маленький гомункул для обслуживания, а жить они все должны в огуречном рассоле в пяти-литровой банке.

Он очень смеялся, хотя ему было непонятно, откуда у Райки такие исчерпывающие познания.

Когда ремонтеры убрались из дома, Райка предложила не подниматься на второй этаж, а заняться обживанием новой кухни. У Малыша никогда не было новых кухонь, и он только понаслышке знал, как их обживать. Однако, в Райкиной компании после 2х бутылок шампанского он был готов освоить новый для себя обряд. Согласно Райкиным познаниям в бытовых искусствах обживание кухни заключается обычно в том, что идет примерка старых кухонных атрибутов к новому. Родился этот обряд не случайно: далеко не всякое даже из относительно недавно приобретенного, может соответсвовать новым кухням. Какой прок иметь новую кухню, если она вас не радует своей старой начинкой. Малыш вроде и улавливал идею обновления, но не до конца. В углу кухни, на временных полках стояла старая кухонная утварь, которая могла быть гордостью антикварного магазина или кухни в колониальном стиле. Все эти маслобойки и отделители белков от желтков сразу у десятка яиц вызывали у Малыша истинное чувство восхищения бытовой инженерии в недалеком прошлом.

Естественно, что он был решительно против, когда Райка принесла несколько картонных ящиков и попросила его убрать в них все это полумеханиеское старье, которому не было места в новой кухне. Малыш не возражал, как бы сделал обычно, потому что помнил, что приехал он сюда за другим, но спросил, не смогла бы Райка ему продать несколько интересных вещиц и указал на скороварку в форме противоподлодочной мины и инструмент для колки орехов в форме разводящихся женских ног.

– Забирай, если хочешь. У меня нет времени устраивать распродажи или таскаться по старьевщикам. Но зачем тебе такое, если у тебя даже и кухни настоящей нет?

– Можно мне попробовать эту скороварку на скороварность прямо сейчас? Это не отнимет и пяти минут.

Малыш знал, что если скороварка работает, то она запоет немецкую песенку из сказки Андерсена.

Райка смотрела на новые чудачества старого Малыша и думала про мужчин ее жизни: они все были с какими-то щербатинками или несвойственными женщинам странностями. Малыш, пожалуй, был самым приземленным и нормальным – хотел себе тихо снимать хороший порн, и не было у него других амбиций…

Оказалось, что большинство кухонного скарба, знакомого Райке с детских лет будет оставлено на новой кухне: Райка не мыслила себе бабушкину кухню без всего этого. Она расставляла утварь на полки и в ящики приблизительно туда же террриториально, где она находились и прежде.

Райка посмотрела на Малыша, стоящего у плиты, как часовой. На нем был хорошо ей знакомый с давних времен пиджак, скроенный из одинокой польской коровы. Она узнала пиджак сразу, но не решилась рассмеяться, чтобы случайно не оскорбить или обидеть. Возможно, что для него пиджак этот имел какие-нибудь тотемно-маскотные качества. У ее второго мужа, например, были «счастливые трусы» – их нельзя было стирать со всем остальным или сушить принудительным теплом. Она печально улыбнулась от воспоминания картинки мужа в наушниках с голым задом, стирающим в раковине «счастливые трусы»…

В это время скороварка закипела и тоненько завела мелодию про бедного Августина, но за годы пользования что-то случилось со свистком: пару нот из музыкальной фразы пропадали, и звук был хотя и узнаваемым, но искаженным, как с заезженной пластинки. Малыш, однако, сиял счастливо.

Райка спросила Малыша, хочет ли он подниматься на второй этаж и продолжать пиршество там, или она может принести все на кухню. Малыш сказал, что может другой возможности у него не будет обмыть новую кухню, и они вдвоем пошли на второй этаж за остатками еды. Райка шла впереди и вдруг остановилась на мгновение, а Малыш брел следом за ней и смотрел по сторонам на стены с фотографиями, пока резко не наткнулся и не полуобнял ее, чтобы не уронить и не грохнуться самому. Он не испугался случившегося, а держал Райку сзади за плечи и за грудь. Она сказала «ой» на его обжим, повернулась и спросила: «Так мы идем?»

– А что же мы, по-твоему делаем. Я у тебя в холодильнике увидел сырки «Дружба» – Они с какой поры? В Бруклине есть ресторан под назаванием «Back in USSR», там кормят на советский манер. Так у них полно посетителей с настальгией по хлебным котлетам и макарошкам газетного цвета. Кто бы мог подумать, что люди приняли столько страданий и продолжают принимать, а какой-то внутренний зов их посылает на то, от чего бежали.

Райка ничего не ответила про сырки и ностальгию. Казалось, что она думала о чем-то другом: «Я довольно отошла от русской культуры вообще и жизни диаспоры в частности. Иногда неожиданно увижу что-нибудь странное и быстрее переключаю. Вот буквально на днях видела какой-то фрагмент на Ютубе. Там на Красной площади была установлена сцена, с которой представители культуры пытались вести палемику с интересующимися гражданами. Одна представительница в бусах со сцены сказала… представляете себе еще недавно мы читали Робски… меня это хлестануло посильнее, чем бабулек на Красной площади, потому что я читала Робски несколько лет назад и ужаснулась тогда, как же низко может упасть литературная культура одной страны.

– Я не читал Робски. Имя звучит бесполо и претенцисциозно, как Ваянга. О чем же она пишет?

– В основном, о себе и как неплохо было бы полюбиться с Микей Рерком. Кстати на сцене среди культурников были Вишневский и Рекшан. Одного можно узнать по чаплинским усам только, зато другой – до того хорош, прямо Понтий Пилат во плоти.

Шампанское кончилось, и Райка выбрала выпивку среди пыльных бутылок. Малыш взял поднос с будербродами, и они пошли вниз, на новую кухню. Неожиданно Райка спросила его, почему он не позвонил ей раньше, если был в стране так давно, да и драматические события в его семье тоже произошли не вчера.

Конец ознакомительного фрагмента.